Секретное место на Москве-реке

Сколько раз мне доводилось ловить на Москве-реке ниже столицы, и всегда меня преследовало ощущение неполноценности процесса. Почему? Да потому, что водоток, на берегах которого живет около 30 млн человек, не может оставаться чистым уже по определению. Ловля рыбы в большой сточной канаве -это, может, и рыбалка, но с очень большими оговорками. Не хочется брать на такую рыбалку свою любимую японскую катушку, да и по поводу остальных аксессуаров начинаешь поневоле задумываться. Общий антураж тоже не утешает. Из воды торчат куски арматуры, осколки бутылок, и все время не покидает желание иметь на сапогах металлические подошвы. Есть места, в которых на каждом забросе на крючки цепляются полиэтиленовые пакеты, тряпки и использованные резиновые изделия №4.

Берега реки очень захламленные и больше похожи на большую свалку. Одним словом - «Помойка». Обидное прозвище, но сами же московские рыболовы так свою реку и называют. А если вспомнить, что рыба здесь еще имеет и весьма специфический запах и совершенно не годится в пищу, так как мясо ее содержит соли тяжелых металлов, то в последнее время рыбачить здесь не хочется вовсе. Но на этот раз моему приятелю удалось уговорить меня поехать в «самые низы», где вода в Москве-реке якобы уже вполне чистая, а рыба ловится не местная, а заходная, с Оки. Я долго сопротивлялся, прекрасно зная, что все это полный бред. Но приятель достал из колоды последний козырь, сказав, что место это секретное и рыбы там очень много.

Дорогу к секретному месту мы нашли с трудом, проплутав больше часа в полной темноте по раскисшим полям. На берегу уже стояло несколько машин. «Это налимнятники, - сказал приятель. - Здесь налима просто жуть сколько, часто ловится и на джиг, и очень крупного размера. Вот захочешь поймать тут судака или щуку, например, а не получается: налимы не дают проходу приманке, сразу бросаются на нее. Так и ловишь, бывало, целый день одних налимов». Когда утренний туман немного рассеялся, я увидел то, чего больше всего и опасался увидеть: вода в реке была очень высокая и кусты ивняка вдоль берега были затоплены. А ведь говорили, что воду уже полностью сбросили! Или это дожди внесли свои коррективы?

Собираемся, одеваемся, выходим. Пока шли от машины вдоль берега, встречали в редких прогалах между кустами доночников и джиговиков. Из разговоров стало понятно, что «почти ноль» - из-за высокого уровня и сильного течения. Верхняя точка, куда мы пришли, - мелководное плато рядом с основным течением. По словам моего товарища, здесь много окуня и уклейки, часто эти места посещает и крупная щука. Рабочие веса приманок даже по такой воде 10-12 г. Не клюет, и я перемещаюсь ниже. Везде, где есть незанятые рыболовами прогалы, заброс сделать практически невозможно - мешают нависающие сзади ветви деревьев. А если удается все же забросить, то лишь в пределах сектора около 30 градусов - дальше опять же мешают кусты. Перемещаюсь по реке, постепенно дохожу до нашего автомобиля. Там уже стоит приятель - он тоже нигде не смог найти удобных мест для ловли.

Через минуту раздается его радостный вопль - он вытащил судачка граммов на восемьсот. Ну, думаю, началось! Но не тут то было. Нет больше поклевок. Перемещаемся чуть ниже. Удивительно, даже в затишках под берегом нет рыбы, даже окуня. Дима ловит на отводной, ставит небольшого размера твистера. Но пока мы цепляем и вынимаем из реки только коряги. Такого большого количества различных личинок и червей, как на этих затопленных ветках, мне не доводилось видеть нигде. Целые колонии ручейников, будущих комаров, стрекоз и жуков. Очень богатая пищевая база для донных рыб.

Несмотря на температуру воздуха чуть ниже нуля, сильно обмерзают все кольца на спиннингах, а тюльпан и три верхних кольца заклинивают шнур и вовсе намертво. Льем силиконовую смазку, окунаем спиннинги в воду, стучим осторожно по бланкам, стряхиваем лед. Бегать по реке надоело, тем более смысла нет: ведь по словам приятеля, именно этот отрезок реки самый рабочий. Будем ждать выхода судака. Какой-то дедушка, прогуливающийся по берегу, рассказал, что в километре от нас под мостом стоит целая армия спиннингистов, тоже пытаются поймать рыбу. У наших соседей не клюет, они один за другим сворачиваются и уезжают. Позанимаемся пока кастингом, потренируемся в максимально далеких забросах. Есть время сравнить по дальнобойности наши спиннинги.

На очередной проводке, при выходе приманки с русла реки на полив, я почувствовал нежную, но решительную поклевку и подсек. На том конце шнура сразу же возникло сильное сопротивление. Я успел выдохнуть: «Есть!» - и быстро поднял спиннинг вертикально вверх и даже чуть назад. По бланку стало видно, насколько сильные и большие по амплитуде рывки совершает рыба. Дима мгновенно вымотал свою леску и подбежал поближе, на самый берег, чтобы помочь в случае чего вытаскивать рыбу. Судак? Нет, говорю, мне кажется, что очень крупная щука. Просто здесь уже мелко, и ей не хватает глубины для обычных маневров.

С ума сойти, какое бешеное сопротивление! Монотонные «паровозные» рывки почти по метру длиной. Но решаю не церемониться и форсировать вываживание, чтобы не завела в прибрежные кусты или под корягу. Начал решительно выкачивать ее повыше, к самой поверхности. Вот вроде пошла потихоньку. Но я рано радовался: рыба резко нырнула и уперлась в корягу метрах в двадцати от берега. Ни туда ни сюда. «Уперлась, - говорю Димону, - не могу сдвинуть». Мне бы догадаться подержать ее так еще немного в натянутом, фиксированном положении. Может, чуть посмирнее бы стала. Тем более что прочный шнур позволял это сделать. Но я принимаю поспешное и неправильное решение: открываю дужку катушки, прижимая шпулю рукой, чтобы рыба получила возможность отойти назад. Вероятно, с рыбой небольшого размера этот номер прошел бы легко, как не раз уже было в моей практике. Но эта, почуяв послабление, резко рванула в сторону. Было такое ощущение, что приманку зацепили за бампер автомобиля, а он резко стартанул от светофора. Шнур сразу безжизненно провис. Я стоял весь мокрый, сердце колотилось, пульс около 200 ударов в минуту.

Потом мы пообедали. Потом пошли на отдохнувшие верхние точки. Там не клевало, и мы решили идти обратно другой дорогой - вдоль крупного ручья, почти речки. И вот на этой речушке мы наткнулись на нечто такое, что заставило меня забыть даже про мой несостоявшийся трофей. На берегу лежали десятки поваленных деревьев. Они были видны везде, сколько хватало глаз. Попадались настоящие великаны - в обхват в комле. Стволы потоньше были аккуратно разделаны на небольшие бревнышки. Везде среди лежавших деревьев расходились утоптанные тропы, по которым ветви и бревна явно стаскивались к реке. Бобры! Это их работа.

А вот и плотина. Перегораживает все русло от берега до берега. Сооружение настолько мощное и капитальное - ни одна рыба не пройдет. «Да, - сказал Дима, - от всей рощи осталось только три дерева, и скоро их тоже повалят. Уже в следующем году здесь будет настоящая пустыня, а речка превратится в болото, заваленное сплошняком гнилыми бревнами». Я окончательно забыл про упущенную рыбу, и даже впечатления от заваленных мусором берегов Москвы-реки померкли на фоне этого грустного пейзажа с умирающей речкой и сведенным бобрами лесом.

автор Владимир ГЕРАСИМОВ